Есть такой тип мужиков - не для секса. Женщины прибегают к ним ночью, в слезах, и почему-то в порванных колготках. Прибегают, устав от драчливых постылых мужей, от жестоких любовников, от сердечных неудач. Прибегают зимой, в шубе на голое тело, пьяные, без мобилы и денег...
Такой платочек-утешитель есть у каждой девушки в загашнике, если только она не монахиня. Или если она не смиренная жена, с 50-летним стажем семейной жизни. У жен тоже есть такой, но только если очень хорошо покопаться в памяти. Потому что платочки бывшими не бывают. И, кажется, он сам получает от этого удовольствие.
Он – профессиональный выручатель попавших в беду принцесс. Для этого занятия у него есть опыт и все необходимое. Он всегда пожалеет, даст мягкие удобные тапки, напоит чаем с клубничным вареньем. У него в доме есть все для срочного лечения депрессии. Старые записи Modern Talking, чистые полотенца и бутылочка красного вина. Нет - так сбегает. Зачем он еще нужен.
У него даже почему-то имеются ватные диски, которыми он легко и с радостью вытрет твои слезы. Он умеет считать калории и знает, какие ролы ты любишь на ужин. Даже мама у него такая… понимающая. Или легко вздыхающая за стенкой.
Он всегда обнимет тебя, утешит, даже если ты пьяна в хламину, и извалялась в грязи. Он понимает, как тебе тяжело после очередного разрыва, даже если тебя бросил тот, ради кого ты бросила его. Он никогда не давит, не настаивает на близости, а, напротив, ласков и добр, как собачка. Нет, он не горячий мачо.
Они никогда не ревнует. Если ты уйдешь от него, он ничего не унесет с собой, все уступит. Купит тебе зайчика на прощанье, благословит, а сам будет стоять, смотреть вслед и рыдать, как мальчишка. Будь счастлива! – грустно и чуть обижено скажет он.
Если ты улетишь от него в экзотическую страну с жарким южным мужчиной, ему это, конечно, не понравится. Но когда ты зависнешь там, в итоге, без копейки денег, он первый откликнется, даже раньше, чем твоя мама, и срочно купит тебе билет обратно.
Ототрет следы того чувака, и сдует пылинки. Он прощает. Он всегда простит. Вы будете всю ночь смотреть старый фильм и уснете под утро в обнимку.
Секс может быть, а может даже и не быть – тебе же тяжело, он понимает. Если секс будет, то какой-то скомканный, невнятный, больше похожей на возню в предрассветных лучах.
Утром ты накрасишь губы, уложишь волосы, съешь заботливо приготовленный завтрак. И побежишь по своим делам, забыв о своем платочке до поры, до времени. К ним, почему-то, не прибегают, когда все хорошо.
Когда все хорошо, когда гормоны пускаются в пляс, когда колготки целые, а соски торчат, мы бежим к другим. Мы бежим к тем, кто делает нам больно, кто не спрашивает нашего мнения, кто берет без спроса. Мы идем к тем, к кому совсем не следует идти, говорила нам мама.
А милый, добрый, хороший спасатель, скучает один. Почему? Я не знаю.
Journal information